«Экстраверт» и «интроверт»

Страница 1

Манера общения при экстравертивном и интровертивном характере разнится особенно наглядно.

Экстраверт весьма расположен к общению как таковому, как к форме деятельности; это, можно сказать, его стихия. Там, где нет людей, нет возможности поговорить, он по-настоящему скучает, томится. Направленность на партнерство у него почти постоянная; легко ли, тяжело ли на душе. Легко — значит тянет с кем-нибудь пообщаться; тяжело — значит надо кому-нибудь излить свои горести. Подчеркнем: ему нужен скорее кто-нибудь, чем кто-то конкретный, хотя, разумеется, он, как и все, одних собеседников предпочитает другим. И все же, если нет рядом предпочтительного, он может обратиться и к совершенно незнакомому человеку.

Дело в том, что в его представлении собственное «Я» и «Я» другого человека довольно сходны. Он не считает, что кто-либо может его не понять (тут он скорее подумает: «Может, но не хочет»). Сам он также искренне уверен в своей способности понять любого. А когда тот не соответствует его умозаключениям и прогнозам, экстраверту кажется, что партнер что-то «напускает на себя», «темнит», «интересничает». Ему непонятно, например, как это другой человек не желает общения . Он однозначно толкует подобную позицию партнера как враждебную или обиженную и . бросается за объяснениями: что случилось? Что не так? Кто обидел?

Он отображает вас при контакте, прежде всего, с точки зрения вашей коммуникабельности (или некоммуникабельности), делая из этого все прочие выводы о вас и о том, как вы к нему относитесь. Все, что ему понятно в вас, он умеет воспринять сочувственно; поэтому он импонирует вам непосредственной теплотой, готовностью помочь. Однако его дружелюбие поверхностно и не слишком стойко. Одни и те же лица его, по правде говоря, тяготят ему требуется разнообразие. О человеке, с которым, казалось бы, его связывают приятельские узы, он за его спиной способен иногда сказать нелестное — так, к разговору, ради красного словца.

Он любопытен, и в первую очередь — к людям: к их достоинствам и порокам, к явным и тайным сторонам их жизни. Ему доставляет удовольствие немного посплетничать. Но из этого не следует, что он откажется помочь человеку, о котором вчера говорил дурно или с насмешкой.

Полный внимания к окружающим, к их речам и одежде, поступкам и помыслам, он подсознательно и сознательно жаждет такого же внимания к себе. Чтобы привлечь внимание, он подчас становится эксцентричным в высказываниях, подхватывает новинки моды, готов даже на неблаговидную выходку — лишь бы заставить людей говорить о себе. Но это не значит, что он по-настоящему противопоставляет себя окружению. В конечном счете, имеет место обратное: он, в сущности, стремится быть, «как все», «не хуже других», и только этим объясняется его эксцентричность. Внимания к себе он ищет на путях, уже проложенных другими. Наглядный пример: когда становится модным носить остроносую обувь, он может найти себе туфли подчеркнуто остроносые, но уж никак не с тупыми носами!

Если он не слишком доминантен и достаточно мобилен, вступать с ним в беседу, вести ее, свертывать — все это дается вам легко. Ему нравится выказывать симпатию партнеру; он хочет и сам ее вызывать, а поэтому, если беседа носит благоприятный характер, он непроизвольно строит и на ходу перестраивает диалог таким образом, чтобы вы расстались на ноте теплоты и взаимопонимания. В случае ссоры он не держит камней за пазухой. Впрочем, завтра он по-свойски обнимется с тем, с кем повздорил сегодня .

В совершенно иной человеческий мир мы попадем, обращаясь к интроверту. Для него непрост сам переход от внутреннего диалога, т. е. от скрытой работы сознания, к реальному диалогу, к внешней коммуникации. Но здесь необходимо небольшое отступление в психологию сознания.

Процесс «осознания» чего-либо может быть представлен как особая форма общения: диалог «в уме», внутренняя коммуникация. Такой внутренний диалог у каждого из нас бывает специфическим образом свернут. Мы понимаем, о чем думаем, без того, чтобы точно подбирать слова и правильно строить фразы. Какие-нибудь два-три грамматически не согласованных слова (а порой даже одно) способны «в уме» заменить для нас сложное высказывание, которое для изложения вслух или на бумаге потребовало бы весьма пространного текста. Эти приблизительные, «условные» слова, обозначающие тем не менее как раз то, о чем мы думаем, вдобавок переплетены в самоуглубленном сознании с весьма субъективными побочными ассоциациями, с чувственными образами, порой вообще невыразимыми в слове. Это — интуитивный уровень деятельности сознания. Надо сказать, работа сознания почти всегда «поднимает» синкретические пласты психики субъекта, а не только вовлекает в дело нашу понятийно-логическую сеть.

Функционализм
Структурализму Вундта также противостоял функционализм Вильяма Джеймса (1842—1910). Джеймс предложил альтернативный аналитической интроспекции способ изучения сознания. Он использовал метафору «поток сознания», которая фиксировала динами ...

Задатки и способности. Понятие о задатках
Кроме способностей существует понятие задатки. Задатки - это качества, благодаря которым у человека могут успешно формироваться и развиваться способности. Без соответствующих задатков хорошие способности невозможны, но задатки это вовсе н ...

Мифы тех, кто уже сгорел
Миф первый: "Жить надо для людей". Основная идея этого мифа — "человек должен жертвовать собой ради других". У таких людей отказ от собственных интересов сочетается с отрицанием самой возможности быть слабым, просить ...